Неточные совпадения
И опять вдали показался круглый
щит локомотива и
стал все вырастать.
Князь Ингварь, князь Всеволод!
И вас Мы зовем для дальнего похода,
Трое ведь Мстиславичей у нас,
Шестокрыльцев княжеского рода!
Не в бою ли вы себе честном
Города и волости достали?
Где же ваш отеческий шелом,
Верный
щит, копье из ляшской
стали?
Чтоб ворота Полю запереть,
Вашим стрелам время зазвенеть
За Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!
Вот Стрибожьи вылетели внуки —
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря с криками и с воем
Валит враг, но, полон ратных сил,
Русский
стан сомкнулся перед боем
Щит к
щиту — и степь загородил.
Особенно невыносимой
становилась жизнь с вечера, когда в тишине стоны и плач звучали яснее и обильнее, когда из ущелий отдаленных гор выползали сине-черные тени и, скрывая вражий
стан, двигались к полуразбитым стенам, а над черными зубцами гор являлась луна, как потерянный
щит, избитый ударами мечей.
Не думая о получаемых ударах, я
стал гвоздить своего противника кулаками без разбора сверху вниз; тогда и он, забыв о нападении, только широко раздвинув пальцы обеих рук, держал их как
щиты перед своею головой, а я продолжал изо всех сил бить, попадая кулаками между пальцами противника, при общих одобрительных криках товарищей: «Валяй, Шеншин, валяй!» Отступающий противник мой уперся наконец спиною в классный умывальник и, схватив на нем медный подсвечник,
стал острием его бить меня по голове.
Войдя с улицы, Арбузов с трудом различал стулья первого ряда, бархат на барьерах и на канатах, отделяющих проходы, позолоту на боках лож и белые столбы с прибитыми к ним
щитами, изображающими лошадиные морды, клоунские маски и какие-то вензеля. Амфитеатр и галерея тонули в темноте. Вверху, под куполом, подтянутые на блоках, холодно поблескивали
сталью и никелем гимнастические машины: лестницы, кольца, турники и трапеции.
Кое-где, едва прорезавшись сквозь стеклянный купол, лучи зимнего солнца ложатся слабыми пятнами на малиновый бархат и позолоту лож, на
щиты с конскими головами и на флаги, украшающие столбы; они играют на матовых стеклах электрических фонарей и скользят по
стали турников и трапеций там, на страшной высоте, где перепутались машины и веревки.
Вспоминаю скомканную тревожность юности, ноющие муки самолюбия, буйно набухающие на душе болезненные наросты, темно бушующие, унижающие тело страсти, безглазое метание в гуще обступающих вопросов, непонимание себя, неумение подступить к жизни… А теперь — каким-то крепким
щитом прикрылась душа, не так уж легко ранят ее наружные беды, обиды, удары по самолюбию; в руках как будто надежный компас, не страшна обступившая чаща; зорче
стали духовные глаза, в душе — ясность, твердость и благодарность к жизни.
— Бедный Мамон! прозакладую сто против одного, что сын Образца победит, — сказал Эренштейн, разгораясь более и более. — Каждое движение его есть уж твердый
щит и ловкий меч. О, когда бы мне можно было перекрестить острую
сталь с этим искусным бойцом!
Он говорил о поручении барона Эренштейна известь тебя во что б ни
стало: лекарь-однофамилец бросал тень на баронский
щит его.
По Луговой линии во всех домах огни были погашены; одетые к стороне дворца мраком, здания
стали, как угрюмые, исполинские стражи его, и простерли вперед тень свою, будто огромные зазубренные
щиты.
Ах! мысль о той, кто всё для нас,
Нам спутник неизменный;
Везде знакомый слышим глас,
Зрим образ незабвенный!
Она на бранных знаменах,
Она в пылу сраженья;
И в шуме
стана и в мечтах
Весёлых сновиденья.
Отведай, враг, исторгнуть
щит,
Рукою данный милой;
Святой обет на нём горит:
Твоя и за могилой!
О! будь же, русский Бог, нам
щит!
Прострёшь Твою десницу —
И мститель-гром Твой раздробит
Коня и колесницу.
Как воск перед лицом огня,
Растает враг пред нами…
О страх карающего дня!
Бродя окрест очами,
Речет пришлец: «Врагов я зрел;
И мнил: земли им мало;
И взор их гибелью горел;
Протёк — врагов не
стало...
Наш Фигнер старцем в
стан врагов
Идёт во мраке ночи;
Как тень прокрался вкруг шатров,
Всё зрели быстры очи…
И
стан ещё в глубоком сне,
День светлый не проглянул —
А он уж, витязь, на коне.
Уже с дружиной грянул.
Сеславин — где ни пролетит
С крылатыми полками:
Там брошен в прах и меч, и
щит,
И устлан путь врагами.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые
щиты. Два ружейные выстрела раздались из-под ворот, как только офицер с командой
стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Певец
Друзья, кипящий кубок сей
Вождям, сраженным в бое.
Уже не при́дут в сонм друзей,
Не
станут в ратном строе,
Уж для врага их грозный лик
Не будет вестник мщенья,
И не помчит их мощный клик
Дружину в пыл сраженья;
Их празден меч, безмолвен
щит,
Их ратники унылы;
И сир могучих конь стоит
Близ тихой их могилы.